Большое оренбургское «БЫ»

Вашему вниманию предлагаю фрагмент альтернативной истории Оренбуржья, описанной Вячеславом Моисеевым.

Параллельные миры нашей истории

Ученые теперь уже говорят вслух, не боясь очутиться в доме отдыха чокнутых профессоров, что параллельные миры, о которых писатели-фантасты целый век жужжат нам в уши, оказывается, и вправду существуют. Например, идете вы по весенней солнечной улице в магазин, а вам звонит друг или подруга: давай, говорит, встретимся, кофейку попьем. И вы сворачиваете в сторону кофейни. А другой вы, которому не позвонили, идет себе дальше в магазин. Так, мол, и рождаются параллельные миры. Чего уж проще! Давайте заглянем в некоторые из параллельных миров, образовавшихся таким макаром в Оренбурге в XVIII веке.

Берды? А-а, это рядом с парком «Салют, Победа!»

В 1736 году начальник Оренбургской экспедиции Иван Кириллов разрешил казачьему старшине Степану Шацкому из Яицкого городка (теперь это Уральск)

поселиться со станицею при Яик реке, по Оренбургской дороге и именовать Бердским городком, понеже близко речки, впадающей с бухарской стороны, называемыя Берды, и быть ему станичным атаманом, а к себе в старшину и в казаки 200 человек набрать.

Примечание «Бердской слободы»: Обращаем внимание, что в тексте оставлен авторский вариант написания фамилии Ивана Кирилловича Кирилова.

Букву «ё» на тот момент Николай Михайлович Карамзин еще не то что не ввел в оборот, а до его собственного рождения в селе Михайловка (ныне Бузулукского района Оренбургской области) оставалась еще четверть века, и потому никаких Бёрд не было и быть не могло. А были исключительно Берды – через букву «е».

Бердская крепостца расположилась тогда в границах, очерченных нынешними улицами Максима Горького и Бурзянцева, переулками Фабричным и Диспансерным. Название ей дала впадающая в Урал километров на 20 восточнее Оренбурга речка Берда, теперь она зовется Бердянкой. А её имя, в свою очередь, происходит от башкирского слова «бэрде», то есть хариус. «Да откуда бы в нашей степной речушке взяться хариусам?! – спросите вы. – Ведь рыба сия нигде, кроме рек с чистой и холодной водой, обитать не любит». Верно. И это значит только одно: два с половиной века назад Бердянка такой и была – чистой да холодной. Хотя теперь поверить в это, конечно, трудно…

Прошло восемь лет. В 1742 году в Бердах насчитывалось уже 132 избы и десять землянок. А в 1743-м новый командир Оренбургской экспедиции Иван Неплюев решил, как вы, конечно, помните, основать Оренбург третий. Причем не где-нибудь, а именно на месте Бердской крепостцы в том числе. И с началом строительства Оренбурга велено было бердинцев подвинуть на север верст этак на семь. Там, на берегу Сакмары, Берды-Бёрды поныне и пребывают.

* * *

Но мы-то с вами решили заглянуть в параллельный мир. А в нем жители Берд уперлись и решению Неплюева не подчинились. А что Неплюев? Да плюнул и оставил их как они есть – за крепостным валом. Там Берды в параллельном Оренбурге и пребывают – в историческом центре неподалеку от парка «Салют, Победа!». И жителей именно этого района зовут бердинцами или попросту бердяшами. И на вопрос приезжих, где у вас Берды, мы с вами – параллельные – отвечаем: «А-а, это возле парка «Салют, Победа!».

Россия могла БЫ лишиться баснописца Крылова

Ивану Андреевичу Крылову, нашему великому баснописцу, в 1773 году, во время начала осады Оренбурга, было восемь лет. Его отец капитан Андрей Прохорович Крылов был человеком небогатым, офицерский чин получил после тринадцати лет службы простым солдатом. А в Оренбургскую губернию отправился потому, что здесь офицерам давали землю.

Когда же началось Пугачёвское восстание, капитан Крылов был заместителем коменданта крепости Яицкого городка (Уральска) и, конечно, как любой заботливый муж и отец, решил отправить жену Марию Алексеевну с сыном Ванечкой в более укреплённый Оренбург. По дороге налетели на Крыловых совсем не мирные казаки, и мама спрятала Ваню подальше от их глаз – в большую глиняную корчагу… Добрались, слава богу, до Оренбурга благополучно.

Захватить-то Яицкий городок пугачевцы захватили, но взять городскую крепость с Михайло-Архангельской церковью в ней у них так и не вышло. Поскольку и сам комендант крепости подполковник Иван Симонов, и его заместитель капитан Андрей Крылов отлично понимали, какая участь их ждёт, коли попадут они в руки пугачёвцев: одних офицеров просто вешали, а с иных и кожу с живых снимали… Вот и бились защитники крепости изо всех сил. Но, наверное, ещё и потому не сдавался капитан Крылов, что знал: чем больше сил мятежников останется в Яицком городке, тем меньше их будет под стенами Оренбурга. Только так он мог помочь своей семье.

Пугачёв пребывал в ярости от того, что несчастную крепостцу никак не удаётся захватить. Он уже и свадьбу сыграл в Яицком городке с семнадцатилетней казачкой Устиньей Кузнецовой, а Симонов и Крылов со своим гарнизоном тут же, под боком у него, всё бьются и не сдаются! Потому и велел внести мать и сына Крыловых в особый список дворян, офицеров и их семей – где кого повесить после взятия Оренбурга.

В осажденном Оренбурге, конечно, жилось голодно, особенно зимой. Ели горожане все, что можно было есть – гнилые овощи, пожухлую траву, кошек и крыс… Но в начале апреля (по новому стилю) несколько пехотных и кавалерийских полков под командованием генерала Бибикова отбросили мятежников и сняли осаду…

А потом мама Ивана Андреевича, даром, что сама была неграмотной казачкой, выучила, вывела в люди, и он стал известным, даже богатым человеком. И очень много ел. За один раз мог съесть тридцать блинов с икрой! После званых обедов у императора ехал в ресторацию и обедал там снова, а вечером как следует ужинал дома. Видимо, так он восполнял голодные полгода в осаждённом Оренбурге.

* * *

В параллельном же мире пугачевцы ворвались в Оренбург 24 января 1774 года, когда пробившийся накануне к защитникам города бригадир Корф предпринял неудачную вылазку за крепостной вал. Несколько часов его 3 тысячи солдат бились с 25 тысячами пугачевцев, но не устояли и побежали назад, в крепость. Вместе с ними в открытые ворота успели войти восставшие…

О судьбе никому не известного мальчика Вани Крылова и его мамы их отец и муж капитан Андрей Крылов так никогда ничего и не узнал. Он был смертельно ранен спустя неделю осколком ядра, выпущенного из пушки – одной из двадцати, захваченных Пугачевым во время взятия Оренбурга.

Пугачева убил свой же «енарал». Тут-то бунт и закончился

Март 1774-го. Осада Оренбурга пугачевцами длится уже полгода. Не меньше, чем взятие Яицкого городка. Первые оглушительные успехи «царя-батюшки Петра третьего» теплой оренбургской осенью смелись зимним бердинским сидением и неспособностью занять два хорошо укрепленных города. Восставшие начинают по законам военного времени «реквизировать» все им необходимое у местного населения, ради защиты прав которого вроде бы и подняли бунт.

Яицкому казаку, атаману-«енаралу» Дмитрию Лысову в марте 1774 года было аж 34 года. Вернулся это он в Берду по раннему мартовскому насту после очередного провального приступа Михайло-Архангельского собора в Яицком городке, где засел гарнизон правительственных войск во главе с подполковником Симоновым и его заместителем капитаном Крыловым. Но не застал Лысов «Петра-ампиратора» в Берде – тот отчалил в Сеитовоу слободу (ныне это Татарская Каргала). С устатку атаман выпил, плохо закусил и помчался в Сеитову. Там доложился «Петру Федоровичу» об очередной неудаче. Снова вместе выпили, погутарили. Сел «Петр Федорович» в сани и поехал в свою ставку – в Берды.

А Пугачёв, стоит сказать, надысь принимал в бердинской Золотой избе крестьян окрестных деревень с жалобами на Лысова: дескать, грабит атаман со своими казаками нещадно, отбирает провиянт и одежонку-шабола «бещисла»! Ну и, понятное дело, царь-батюшка, сидя в саночках, воздел перст и велел Лысову бесчинства прекратить. А то, мол, казню!

– Чиво? – спросил атаман, свесившись с коня. – А ты сам-то кто таков? Да ты казак беглой Емелька Пугачев! Ты меня на три года младше, а еще тут распрягаисся! Нишкни, вошь!

И воткнул Лысов Пугачёву в бок пику вострую на почве внезапно возникших неприязненных отношений, и прободел бы, и вовсе убил бы вождя восстания за правое дело! Да знал «ампиратор», с кем пить ему приходится, а потому под тулупчик кольчужку пододел. Подоспевший грамотей-секретарь, истинный автор пугачевских указов Иван Почиталин отбил новый удар «енарала» и спихнул его с коня. Перебравшего Лысова скрутили. Пожилой, 38-летний член «военной коллегии» пугачевцев Максим Шигаев пал пред «царем» на колени и умолял помиловать старого своего друга. Но нет – Дмитрия Лысова повесили-таки в Бердской слободе.

* * *

В параллельном же оренбургском мире Лысов-таки прикончил Пугачева. Лишившись главаря, единственного из всей кодлы обладавшего изворотливым умом, некоторыми задатками полководца и, главное, артистическими способностями, растерявшиеся с похмелья казачки ушли из-под стен Оренбурга и Уральска. Понимая, что на подходе регулярные правительственные войска, и возмездие неизбежно, они рванули на юг – на Узеня, то есть в междуречье Волги и Яика. Где, собственно, и скрывался до того, как поднял бунт, «известный государственный вор, изверг, злодей и самозванец Емелька Пугачев». Таким было его официальное прозвание в Российской Империи.

Когда же к маю земля просохла, основные силы восставших прорвались через Терскую пограничную линию (а там стояли по преимуществу свои же бывшие яицкие казачки, потому они и не особо задерживали беглецов) и ушли через Дербентские ворота в Персию.

До сих пор потомки яицких повстанцев, граждане Ирана, поют заунывные песни в своих саманных куренях с плоскими азиятскими крышами, тоскуя о потерянной родине.

А река Яик в параллельном мире так Яиком и осталась. Не переименовала ее императрица Екатерина в Урал, дабы стереть память о кровавом бунте. «Чем ше река-то финофата?» — подумала – и оставила Яик как он есть.

МОИСЕЕВ Вячеслав Геннадьевич родился в 1962 году в Оренбурге, окончил факультет иностранных языков Оренбургского пединститута, служил в армии, работал замредактора газеты «Новое поколение», пресс-секретарем губернатора, главным редактором газеты «Оренбуржье», информационного агентства «Априори», газет «Оренбургский курьер», «Оренбургская неделя».

Пишет стихи и рассказы, публиковался в оренбургской и московской периодике, в альманахе «Башня», в журнале «Урал». Выпустил сборники стихов и переводов – «Предлог» (1998) и «Тропы свободы» (2002). Член Союза российских писателей. Заместитель председателя Оренбургского регионального отделения СРП.

Для писем: 460058, Оренбург, ул.Чкалова, 25, кв. 188.
Телефон: (3532) 777–276, 55–41–99.
Е-mail: wgmoses@mail.ru

Источник: Люминотавр